Уистлер

Текст и иллюстрации разделены на несколько глав, призванных в совокупности дать представление о творчестве Уистлера, возникавших в нем скрещениях и альтернативах, в том числе о его приобщении к искусству в юные годы в Санкт-Петербурге. Приводятся документальные данные и интересные высказывания современников – русских и зарубежных художников, искусствоведов, друзей и противников Уистлера, выдержки из его книги «Изящное искусство создавать себе врагов». Динамичная верстка иллюстраций, в которой много полосных изображений и наряду с этим присутствуют выразительные фрагменты произведений Уистлера, позволяет создать картину его интенсивных и своеобразных поисков, продемонстрировать присущую его искусству элегантность и индивидуальное ощущение цвета. В альбоме представлены иллюстрации живописных полотен и графических листов, хранящихся в художественных музеях Лондона, Вашингтона, Нью-Йорка, Парижа, Москвы, Санкт-Петербурга и других городов Европы и Америки.

Уистлер был утонченным стилистом. Знакомство с его произведениями наш выдающийся историк искусства И. Грабарь считал необходимым для воспитания вкуса и эстетического зрения. Женские портреты в рост, написанные Уистлером, были отмечены высокими наградами на Всемирных выставках. Подлинным раритетом единодушно считается его «Павлинья комната». Большой успех выставки «Уистлер и Россия» в Москве (2007) – свидетельство актуальности его искусства в наши дни.

Книга может быть полезна для читателя и зрителя, интересующегося классическими произведениями изобразительного искусства, наследием его ведущих мастеров, уникальными образцами европейской и американской живописи XIX века. Она может быть использована преподавателями курсов по истории изобразительного искусства, а также для чтения в гуманитарной студенческой аудитории.

Живой характер изложения делает книгу привлекательной для самого широкого круга читателей: историков искусства, студентов и преподавателей художественных вузов, гуманитариев самого широкого профиля и просто для людей, интересующихся историей и искусством.

Джеймс Эббот Мак-Нейл Уистлер – крупный мастер живописи и графики XIX века. Родился в США, получил первые уроки рисунка в Санкт-Петербурге, время от времени жил в Париже, где познакомился с Г. Курбе, а также с Э. Дега и К. Моне, однако большая часть его жизни связана с Англией, Лондоном, наследием английских мастеров. Его творческие стремления, о которых с большим уважением отзывались И. Грабарь, А. Бенуа, С. Дягилев, не укладывались ни в одно из существующих направлений. В ряде работ он приближался к импрессионизму и символизму, но не меньший интерес проявлял к реализму Рембрандта и Веласкеса, гравюре и прикладному искусству японцев. В своих лучших произведениях он удачно и многогранно соединил анализ классических традиций и современное поэтическое восприятие мира.
В 2007 году в Москве в Третьяковской галерее с большим успехом прошла выставка «Уистлер и Россия», на которой вместе с признанными шедеврами художника были показаны произведения К. Коровина, В. Серова,А. Остроумовой- Лебедевой, свидетельствующие о влиянии этого мастера на русскую живопись.

Одна из задач первой книги российского исследователя о творчестве Уистлера – показать своеобразие его стиля и положения в искусстве второй половины XIX века. Искания и высокие достижения Уистлера, как выдающегося пейзажиста и портретиста, существенно обогатили представление об этих жанрах. Его отточенное мастерство, его умение быть одновременно камерным и монументальным, собранным и раскованным проявились такжев декоративном оформлении интерьера и выставочном дизайне.

Рихард Мутер.
История живописи в XIX веке

Большой успех состоявшейся на рубеже 2006–2007 годов в залах Третьяковской галереи в Москве выставки «Уистлер и Россия» превзошел все ожидания. Возможно, для части зрителей был привлекателен сюжет о судьбе мальчика, приехавшего в 1842 году вместе с отцом – опытным инженером, состоявшим на американской службе, в Россию для консультаций по поводу строительства железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. Случилось так, что Джеймс получил первые профессиональные навыки в российской столице. Другие слышали об Уистлере как о денди, поражавшем парижскую и лондонскую творческую среду своей костюмировкой и экстравагантностью манер. Кто-то с интересом читал книгу Уистлера «Изящное искусство создавать себе врагов». Не раз в кругу интеллигенции обсуждался судебный процесс между Уистлером и английским критиком и историком искусства Джоном Рёскином, обвинившим его в профессиональной несостоятельности и в итоге проигравшим. Проникла в среду любителей искусства и драматическая информация о банкротстве Уистлера, вынужденного по решению суда уничтожить ряд своих работ. Привлекал зрителей Уистлер и необычностью своих замыслов. Некоторых ошеломил экзотизм «Павлиньей комнаты» и картин на восточные сюжеты. Иные же, познакомившись в оригинале или репродукциях с выдержанным в духе старых мастеров в серо-черных тонах портретом матери художника, были поражены его глубоким реализмом. Почитатели графики, встречая воспроизведение гравюр Уистлера с изображением Парижа, Лондона, Венеции, оценили топографическую верность и одновременно неожиданные превращения художественного пространства. А те, кого влекли романтика и таинственность, восхищались картинами художника с изображением ночных фейерверков.

Для российского зрителя были особенно интересны намеченные на выставке «Уистлер и Россия» параллели с русской живописью. В них еще раз ожило творческое сцепление двух школ – русской и английской. Об индивидуальном восприятии эстетизма Уистлера свидетельствовали полотна К. Коровина,В. Серова и других русских художников, в числе которых были графические работы его ученицы А. Остроумовой-Лебедевой.

Многое пленяло посетителей выставки. Их взгляды приковывали выдержанные Уистлером в серых, черных, коричневых, охристых тонах портреты лондонских и парижских дам. В прорезающих голубую прозрачность водной глади темных мостах через Темзу поражал скрытый драматизм. Все это позволяло почувствовать творческое своеобразие художника, почти не экспонировавшегося в России после того, как Дягилев организовал в 1897 году в Санкт-Петербурге, в музее Училища барона Штиглица, совместную выставку английских и немецких акварелистов, а на международной выставке экспонировал две живописные работы Уистлера. Эти примечательные моменты русской художественной жизни, однако, не могли соперничать с широкой демонстрацией шедевров Уистлера в Москве в наши дни, вновь обозначившей современность его искусства.

Уистлер был одной из ключевых фигур в европейской живописи второй половины XIX века. Но весьма индивидуальной. Программно отрицая историзм и социально ориентированный реализм, он вместе с тем оригинально участвовал в модернизации форм реалистического искусства, а некоторые его произведения воспринимались как провидение символизма. Многое из этих исканий сосредоточилось в знаменитых ноктюрнах Уистлера, которые и по сию пору воспринимаются как оригинальное творческое явление.

Творческая деятельность Уистлера была многогранной. Он был живописцем, графиком, организатором выставок и дизайнером частных домов, писателем, критиком, а кроме того, поражающим своей экстравагантностью денди, интересным и темпераментным собеседником, со вкусом и азартом собирал коллекции, в состав которых входили не только европейская живопись и графика, но и экзотические предметы. Динамически меняющийся круг интересов свидетельствовал в данном случае не о легковесности, а о многогранности и самостоятельности его личности. Даже когда он поддавался распространенным в художественной среде увлечениям, в этом была такая основательность знаний, такая мера поглощенности, что придавало эксперименту высокое творческое значение.

В особенно изысканных артистических вариантах это раскрылось в живописи.

Трезво-аналитическим было отношение Уистлера к современным течениям. Сознательно ограничив влияние импрессионизма, оказавшись в стороне от таких альтернатив, как неоренессанс Берн-Джонса, изобильная роскошь Моро, аскетическая экспрессия Ходлера, он остался верен сотворенному им самим эстетическому феномену. Ориентация на мастеров XVII века и корифеев английской школы последних двух столетий сообщала его искусству сдержанность и благородство. Но одновременно в таких картинах, как Ноктюрн: Голубое и золото – старый мост в Баттерси, Гармония в коричневом: Фетровая шляпка, декоративных панно для Павлиньей комнаты, гибко оперируя широкими массами одного цвета, Уистлер предвосхитил открытия более поздних художественных эпох.

Можно по-разному оценивать его приверженность к «музейности», совершенству мастерства и изощренности живописной техники. Она одновременно дисциплинировала художника, но нередко и сдерживала его эксперименты. Многие женские портреты, виды Темзы, венецианские пастели свидетельствовали о том, что он мог пойти дальше – проложив свой путь в новый век. В живописи Уистлера это было не столь наглядно, как в графике и особенно дизайне. Интересные пластические формулы не всегда обретали у него соответствие в образном мышлении. Но и в ней, создав взвешенный баланс нового и традиционного, он достиг эстетических высот. Грабарь признавал: «В смысле облагоражения глаза Уистлер сделал очень много».